Античем навеяло

Знаю,
не может быть в жизни чуда,
ведь мы с тобой никогда не встречались,
хотя и ищем друг друга повсюду.
Так и не встретившись, мы расстались.
А счастье твоё и моё откуда?
Всё нипочём, если есть проверенный брат,
он денно и нощно будет твоею защитой.
В сраженьи на заднем дворе, у него автомат,
и на турецкую пасху ты не будешь убитой.
Он хоть кого по физиономии стукнет.
Он как никто другой на свете рыбачит.
Вот почему для меня брат так много значит.
Я знаю, что вечность, увы, коротка.
Ты усмехнёшься, смотря на себя в отражении,
В преддверии жизни второй половины:
Стали туманны, когда-то живые глаза,
В их сердцевине, немного скрываясь,
Укрылась скупая мужская слеза.
Трудности лишь наступают в пути.
Когда же назад возвращаешь свой взгляд,
Прошлому ты совершенно не рад.
Весь мир на тебя ополчился войной,
Пока в этой жизни идёшь стороной…
Ты сам всё худее,
А смех твой всё тише
И тише,
Становится он ухмылкой какой-то…
Ты лучше держись!
Прошлое напрочь забыто, убито…
Вечность, она, увы, коротка.
Продай, ради Бога, портки.
И иди уже в моряки.
Никто не увидит, что вышел куда-то я поутру,
Никем не замечен, в этот дождливый день я умру.
Двинусь до края света, как из жилища уходит кот.
Забывши былое и оказавшись вдали от забот,
Там позади, не оставив кого-то на произвол…
Просто, исчез куда-то, просто, куда-то ушёл.
В жизни не перечеркнув, ни счастья, ни горя,
Оставя только лишь фото рассветного моря.
Если вдруг выйдет, что ты не встанешь с колен
И ощутишь, что во всём ты чувствуешь поражение,
Если тебя вовлекут в войну и возьмут тебя в плен,
Назад обернись и переродись в отражение.
Каждый носит в себе непохожие реки, но они под единым мостом разводным встречаются.
Вот почему наше счастье и наше горе, порою, совсем друг от друга не отличаются...
Так получилось... Ранее был целый цикл "Античем навеяло”, теперь уже навеяло Воиславом Иличем. От него ничего не осталось, кроме основной мысли, которую он вынужденно подарил. Здесь именно моё восприятие Дрины. Это уже моя река.

Дрина

Видны сквозь поля и глубокие вод пучины
Грозный поток и упёртые ввысь вершины.
Стойко встречаешь судьбу, свои расправляя крылья,
О, Дрина-река, для меня совершенная ты и милая.

Побережья твои каменисты, строги и извилисты,
Они словно пёстрый венок в волосах у невесты,
Но волны твои текут крайне мирно и сдержанно,
За собой оставляя росистых цветов невиданно.

Ты течёшь, равнодушно оставив всё позади
Что я так любил, сердце бьётся в моей груди.
Рвусь и стремлюсь, скорость судьба моя выбирает.
Где ж я остановлюсь? Река, возможно, знает.
Лиса

Она так прекрасна и хороша, она так рыжа,
Будто бы яркое солнце светится изнутри.
Ты к ней прикасаешься, словно дрожа.
Но, успокойся, её повнимательней рассмотри,

А где же внутри скрывается крошка-душа?
Может и нет её вовсе, а может, она её где-то кроет.
Но, как бы там ни было, всё-таки нехороша,
Слышишь, как она ночью кромешной безумно воет.

Посмотрев повнимательней, ты поймёшь, с чего она так горда,
Восхитительна, феерична и недоступна, словно царевна.
Почувствовать всё не составит особо большого труда:
Она, ведь, не зря величается высокомерно Лиса Патрикевна.

Патрик святой имел место быть ей папашей не без причины.
Она неспроста получила в наследство тот огненный цвет
И изящество чудное в танце остановившейся балерины.
Я теперь угомонился совсем, поскольку на всё я нашёл ответ.