Тин Уевич

Игрушка ветра
 
Страдай же без слёз, живи без проклятий,
и не нужно страшиться, что убог и смешон.
Незначительны слёзы, они не заменят симпатий,
никогда не ослабят рыданья твой мрачный сон.
 
Доверься рукам хмельного ветра жизни,
И пусть он куда-нибудь снова тебя занесёт.
Ты будешь, как лист, в его путаницах повисни,
А он пусть ведёт тебя в твой безумный полёт.
 
Лети, словно листья летят, вдоль прозрачной воды.
Для паренья ты создан, гони же вперёд коней.
Ведь тут, на Земле нет покоя, и нет ерунды.
Останься цветком, который лишён корней.

Закат в человеке
 
Всё, что что ты любишь порой замолкает,
Но не у всех созданий есть состоянье покоя.
Многие листья солнце нещадно так припекает,
Что их остатки ослабевают от жаркого зноя.
 
И во мне есть тоже холодный тоннель смерти,
Из скелетов в шкафу и дворцов мертвецов вырастая.
И в мозгу моём крутится жернов, вы уж поверьте,
Любовь мою драгоценную варварски измельчая.
 
Кто молвит сердце отдам, Бог в ответ усмехнётся,
Сердце медленно ослабевает без остановки.
Прошедшее уже никогда назад не вернётся
И всё безнадёжно, любые телодвиженья неловки.
 
Я не покинул мир один раз, но два или три раза.
Всегда меня мучил вопрос: за что это мне досталось?
Оставит лишь след блуждания жалкого фаза,
Если могу любить, то уже довольно осталось.
 
Слабости и удачи ломают хмельного борца,
Мягкосердечья упущенного он не прощает.
Не поражайся новому ничему, раз без конца
Один из миров человек в самом себе разрушает.

Я без меня
 
Смола испускает влагу неопределённо.
Особа усталая кажется бестелесной.
Мрачная страсть является исступлённо,
рыдает любовь, ты не будешь в ней
ширью бескрайней небесной.
 
Сегодня совсем всё пусто и безутешно.
И ветры могучие дуют друг другу встречно
на голые души, что так поспешно
к счастью стремятся
обнявшись уныло и бесконечно.

Тридцать лет путешествий

Ангел, взгляни на свой дом внимательней
И плачь, и рыдай, и предчувствуй беду,
Только меня оставь, я буду упрямее и сильней
И я в этот дом уже никогда не войду.

Злись меня, за то, что на молодость я смотрю.
Что меня пережитое вяжет тысячей глупостей.
Что в страданиях тоже есть радость, я хитрю
Но в них нет приманок и раскинутых сетей.

У меня никаких нет связей, у меня нет в жизни счастий.
Десятилетиями я с собою самим в разногласии.
Неравнодушнось к цветам – лишь одно из пристрастий,
Но я невозможно лишить меня равновесия.

Зачем возвращаться в потасканные места?
Мне неприятны кладбища и антиквариат,
Я ценю тот мир, где есть ширина и высота.
У меня есть свой путь, не жду, когда за меня решат.

У всех есть дома новые и бывшие в употреблении.
Они для меня искуственны. Так это не пойдёт.
Что у меня нет дома - не преступление.
Никто на меня не надеется и меня ничто не ждёт.

Целых тридцать лет сумасшествий,
Горная цепь проклятий.
Без работы и без занятий,
без средств, без распятий…

Сатана, не дай мне домой прийти.
Ангел, взреви же и горько заплачь.
Я страдаю, я буду сильней на пути.
Но не войду. Я сам себе не палач.

Кольцо вечности
 
Все эти ценности к нам однажды придут,
но, словно их не бывало, так и пройдут,
те чёрные дни и те синие ночи уйдут,
а любови вечные нас всё ещё ждут.
 
Как-то раз после многих тысяч лет,
не исключено, что мы снова найдём
тот же самый романтический сюжет.
Мы к чувствам, сердцам и улыбке придём.
 
Мы глядим друг на друга на пороге могилы
и обнаружим Вселенную в новом свете.
Наша кровать росистая всё ещё не остыла
и никакого нет смысла в обратном билете.
 
Если нет надежды, будем мечтать, чтоб на диво,
исчезли бы без колебания сомненья неловкие,
и полёт ввысь случится, пусть даже криво
и пламень дамы войдёт в мои губы пылкие.
 
Ну, по крайней мере, они однажды придут
и, словно их не бывало, так и пройдут,
те чёрные дни и те синие ночи уйдут,
а любови вечные нас всё ещё ждут.

Только мечта - настоящая реальность

Только мечта - это настоящая реальность
В ней нет ни вчера, ни сегодня, ни завтра…
Не исчезают только надежда и предвкушение.

Дела покоятся в вымыслах, а мысли – в мечтах о снах.
Происшедшее - это лишь дно иллюзий,
люди подолгу живут в самообмане
и уходят из жизни с ложью на устах.

Когда я умру, я бы хотел, чтобы имя моё относилось
не какой-нибудь улице или какой-то звезде,
а скорее к красивой, большой и ароматной розе.
Пусть обо мне заплачут Марии, но лишь эстетичные
и капли бальзама волшебного прольют своего
в последнее угасание жизни плоти моей.

Гибель ко мне объявилась не рано и не запоздало,
Пусть она будет мотивом для более крепкой смерти.
Высокая музыка силы, которая причащает.
Мука добилась заслуги, чтоб стать достойной чуда.
И все те слова, что были брошенными на ветер,
Должны возвратиться назад,
но с более чистым смыслом,
ведь, произошло пониманье весны.

Эти слова черны от бездны

Эти слова черны от бесконечной бездны,
эти стихи зрелые, в них пропадают звуки.
Они фееричны, мечтательны и виртуозны,
вперёд устремляются, как протянутые руки.

Если я не поэт, то я трагичен кручиною этой
и иногда мои раны болят во сто крат сильнее.
Любая слеза станет вдруг драгоценной монетой,
которую плач мой отдаст твоим бусам на шее.

Но только они могут обладать такой ценой,
Стала ты в них моложе, красивее и стройнее
вкруг ворота нежно паря, они будто сон неземной,
золотые бусы, соскальзывающие с милой шеи.

Что-то и для меня

О своей радости всему свету я сообщу,
но боль моя пусть у меня сохранится.

Пусть братья согреются моим теплом,
но тайных слёз я не доверю никому.

Человек, если звук слов радость подарит,
я не буду отнимать её у тебя.

Но по мрачной дороге, ведущей в пропасть,
я хочу пройти сам по себе.

Каждодневные вопли

Как тяжело иметь репутацию слабого,
как нелегко одиноким быть,
и выглядеть стариком, будучи молодым!

И слабым быть, и разбитым,
без кого-нибудь рядом,
тревожным и нервным.

И следовать по тропинкам,
будучи поглощён в болота,
без блеска звезды в небе ночном.

Без блеска звезды события,
что сияет над колыбелью
с радугой и мечтами.

- О, Боже, помнишь ли
все обещания блестящие,
что ты дал мне.

- О, Боже, помнишь ли
о любви и победе
венках лавровых и подарках.

Знай, что сын твой в пути
В долине мира закатной.
Идя по шипам и камням,

от надоевших до постылых.
И ноги его окровавлены,
и сердце его разрушено.

И кости его измождены,
и угрюма душа его,
а он сам одинок и заброшен.

И нет ни сестры, ни брата,
ни отца, ни матери нет,
и нет ни любимой, ни друга.

И нигде ни души нет
лишь только шипы на сердце
и пылающие запястья.

Он сам, абсолютно один идёт,
под закрытой лодкой дрейфует,
пред мрачнеющей дном пучиной.

И не к кому обратиться.
Ему не внемлют больше
и братья, что тоже блуждают.

- О, Боже, жжет Твоё слово
и поперёк горла стоит комком,
и хочется горько заплакать.

Эта беседа – костёр погребальный
и я принуждён на неё вопить,
или горящим жаром я припалюсь.

Пусть я буду пылать на холмах,
Пусть я буду дыханием пламени,
если не выкрикиваю с крыш домов!

О, Боже, пускай же закончится
печальное это плутание
под сводом, который не слышит.

Потому что мне нужно весомое слово,
потому что мне нужен ответ на вопрос,
и любовь, или блаженная смерть.

Горек венок из степной полыни,
Мрачен кубок с отравой,
я кричу сквозь огненную жару.

Потому что я устал быть слабым,
потому что не хочу я быть одиноким,
(если бы я мог быть сильным,
если бы я мог быть любимым),
как это угнетает, это так мучительно
выглядеть стариком, будучи молодым!

Мёртвый колокол

В этой толпе, в этой безумной схватке
без отца, без защиты и без учителя
я был один, слышались крики в избытке,
они лишь печать вожделений потребителя.

С каждой картиной, и каждым звуком
я кусочек своей души отдавал,
я стрелял наудачу из легкого лука,
а куда попадала стрела и сам не знал.

Я миру желал дать именно то, что было бы ново,
Бог Всемогущий был опорой, я нищ был совсем.
И Он виноват, и Дух святой, и Святое слово,
если только один дурман и сорняк я ем.

Худшее для меня в том, что я такой ярый,
и встречаю повсюду одних преград частокол.
Умер и Дух, и сын, и этот старый…
- получилось, я лишь мёртвый колокол.

Блаженное утро

Блаженным утром, когда ты в окно войдёшь
солнечным водопадом, льющимся всею комнатой,
и нет больше раны, которую мне нанесёшь,
я умер, в сей миг я уже под могильной плитой.

Может быть,
ты зажжёшь рукой своей терпеливою
искры, сокрытые в испепелённом прахе
и распахнёшь свою грудь сонливую,
ведь, я солнца с сиренью хочу, а не плахи.

Твоей сладости я не могу взять никак,
а когда пелены находится книга
на полке - то возрастает жутчайший мрак
в пространстве, полном испуга мига.

Но для меня чего-то не достаёт
в этой тюрьме без распятия и крестов.
К милым губам улыбка не пристаёт,
Не подходит, как стакану воды букет цветов.

Блаженным утром, когда ты в окно войдёшь
солнечным водопадом, для меня это стало пыткой,
нет уже смерти, которую ты мне преподнесёшь,
но верни мне любовь. Пусть это будет ещё попыткой.

Побратимство во вселенной

Не думай об этом, ты не один!
Есть не ты, но одинаковый с тобой,
кто неизвестен тебе, но жизнью живёт одной.
Что было или приснилось ему стало твоей судьбой
всё в нём горит с тем же пылом, изящностью и чистотой.

Не гордись!
Это мысли не только твои!
Они в ком-то ином живут.
Все прошли те же пути в темноте,
все однотипно скитались в пустоте
ожидания и все как другие из мира уйдут.

С любым ты делишь похожее больше на тебя.
И будет и было так с незапамятных времён.
Мы повторимся в мире, друг друга любя,
как дети, которые ещё не знают своих имён.

И силу, и грехи с нами разделят близнецы.
И сны наши тоже из одного гнезда.
Из общей тарелки для нашей души еда,
хотя иногда ощущаем, что мы - творенья венцы.

Мы стоим напротив какого-то человека, временами
думая, что все лучше наедине, а вместе мы - чушь,
в нашей крови, и в падении всех, и в расправе над нами
есть только одно происшедшее – это история душ.